Неточные совпадения
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе
На третье в ночь. Проснувшись рано,
В окно увидела Татьяна
Поутру побелевший двор,
Куртины, кровли и забор,
На стеклах
легкие узоры,
Деревья в зимнем серебре,
Сорок веселых на дворе
И мягко устланные горы
Зимы блистательным ковром.
Всё ярко, всё бело кругом.
Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты?
Ах, ножки, ножки! где вы ныне?
Где мнете вешние цветы?
Взлелеяны в восточной неге,
На северном, печальном
снегеВы не оставили следов:
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье.
Давно ль для вас я забывал
И жажду славы и похвал,
И край отцов, и заточенье?
Исчезло счастье юных лет,
Как на лугах ваш
легкий след.
— Кажись, они идут-с, — шепнул вдруг Петр. Базаров поднял голову и увидал Павла Петровича. Одетый в
легкий клетчатый пиджак и белые, как
снег, панталоны, он быстро шел по дороге; под мышкой он нес ящик, завернутый в зеленое сукно.
Очень многие простуженно кашляли, и тяжелое шарканье тысяч ног по измятому
снегу странно напоминало звук отхаркивания, влажный хрип чудовищно огромных
легких.
Он видел, как в прозрачном облаке дыма и
снега кувыркалась фуражка; она первая упала на землю, а за нею падали, обгоняя одна другую, щепки, серые и красные тряпки; две из них взлетели особенно высоко и,
легкие, падали страшно медленно, точно для того, чтоб навсегда остаться в памяти.
Город был пышно осыпан
снегом, и освещаемый полной луною
снег казался приятно зеленоватым. Скрипели железные лопаты дворников, шуршали метлы, а сани извозчиков скользили по мягкому
снегу почти бесшумно. Обильные огни витрин и окон магазинов,
легкий, бодрящий морозец и все вокруг делало жизнь вечера чистенькой, ласково сверкающей, внушало какое-то снисходительное настроение.
Обломов сидит с книгой или пишет в домашнем пальто; на шее надета
легкая косынка; воротнички рубашки выпущены на галстук и блестят, как
снег. Выходит он в сюртуке, прекрасно сшитом, в щегольской шляпе… Он весел, напевает… Отчего же это?..
Нехлюдову вспомнилось всё это и больше всего счастливое чувство сознания своего здоровья, силы и беззаботности.
Легкие, напруживая полушубок, дышат морозным воздухом, на лицо сыплется с задетых дугой веток
снег, телу тепло, лицу свежо, и на душе ни забот, ни упреков, ни страхов, ни желаний. Как было хорошо! А теперь? Боже мой, как всё это было мучительно и трудно!..
Утро 4 декабря было морозное: — 19°С. Барометр стоял на высоте 756 мм.
Легкий ветерок тянул с запада. Небо было безоблачное, глубокое и голубое. В горах белел
снег.
Из крупных млекопитающих в верховьях Бягаму встречаются лось, рысь, бурый медведь и росомаха; ниже по течению — изюбр, кабан и тигр. Из царства пернатых я встретил на
снегу следы глухарей, затем несколько раз видел большеклювых ворон, соек, ореховок, ронж, пестрых дятлов, желн, поползней и снегирей. Дерсу сообщил мне, что зимой, когда начинают замерзать реки, все крупные пернатые хищники спускаются к низовьям рек, где им
легче найти себе пропитание.
Неясные, почти неуловимые ухом звуки наполняли сонный воздух; шум от полета ночной птицы, падения
снега с ветки на ветку, шелест колеблемой
легким дуновением слабого ветерка засохшей былинки — все это вместе не могло нарушить тишины, царившей в природе.
Когда уж была потеряна надежда, выпал
снег, совершенно зимний, и не с оттепелью, а с хорошеньким,
легким морозом; небо светлое, вечер будет отличный, — пикник! пикник! наскоро, собирать других некогда, — маленький без приглашений.
Было приятно слушать добрые слова, глядя, как играет в печи красный и золотой огонь, как над котлами вздымаются молочные облака пара, оседая сизым инеем на досках косой крыши, — сквозь мохнатые щели ее видны голубые ленты неба. Ветер стал тише, где-то светит солнце, весь двор точно стеклянной пылью досыпан, на улице взвизгивают полозья саней, голубой дым вьется из труб дома,
легкие тени скользят по
снегу, тоже что-то рассказывая.
А между тем по суметам идет осторожный
легкий след, точно прошел сам леший: вместо ног на
снегу отпечатались какие-то ветвистые лапы.
Один момент — и детская душа улетела бы из маленького тельца, как
легкий вздох, но в эту самую минуту за избушкой раздался отчаянный, нечеловеческий крик. Макар бросился из избушки, как был без шапки. Саженях в двадцати от избушки, в мелкой березовой поросли копошились в
снегу три человеческих фигуры. Подбежав к ним, Макар увидел, как солдат Артем одною рукой старался оттащить голосившую Аграфену с лежавшего ничком в
снегу Кирилла, а другою рукой ощупывал убитого, отыскивая что-то еще на теплом трупе.
С тех пор его зовут не Арефий, а Арева» [Замечательно, что этот несчастный Арефий, не замерзший в продолжение трех дней под
снегом, в жестокие зимние морозы, замерз лет через двадцать пять в сентябре месяце, при самом
легком морозе, последовавшем после сильного дождя!
К вечеру пошел дождь,
снег почти растаял, и хотя дорога стала еще грязнее, но все лошадям было
легче.
Сначала отец не встревожился этим и говорил, что лошадям будет
легче, потому что подмерзло, мы же с сестрицей радовались, глядя на опрятную белизну полей; но
снег продолжал идти час от часу сильнее и к вечеру выпал с лишком в полторы четверти; езда сделалась ужасно тяжела, и мы едва тащились шагом, потому что мокрый
снег прилипал к колесам и даже тормозил их.
Заскрипели, завизжали, заплакали полозья, отдираясь от настывшего
снега, заговорили нестройно, вразброд колокольцы под дугами.
Легкой рысцой, точно шутя, точно еще балуясь, завернула тройка на Арбатскую площадь, сдержанно пересекла ее и красиво выехала на серебряный Никитский бульвар.
Ахилла взял в сторону и попробовал шестом рыхлый
снег, наполнявший ров, которым окопано кладбище. Палка, проткнув
легкий ледяной налет, сразу юркнула и ушла до половины. Канава была глубиной аршина два с половиной, а с другой стороны этой канавы шел обмерзший и осклизший глинистый отвал.
Метель кончилась. Идти стало
легче.
Снег скрипел под ногами. Темь, тишина, одиночество. Половик спас меня — ни разу не пришлось оттирать ушей и щек.
Когда он успел туда прыгнуть, я и не видал. А медведя не было, только виднелась громадная яма в
снегу, из которой шел
легкий пар, и показалась спина и голова Китаева. Разбросали
снег, Китаев и лесник вытащили громадного зверя, в нем было, как сразу определил Китаев, и оказалось верно, — шестнадцать пудов. Обе пули попали в сердце. Меня поздравляли, целовали, дивились на меня мужики, а я все еще не верил, что именно я, один я, убил медведя!
Прошел уж и лед на Волге. Два-три
легких пароходика пробежали вверх и вниз… На пристанях загудела рабочая сила… Луга и деревья зазеленели, и под яркими, приветливыми лучами животворного солнца даже сам вечно мрачный завод как-то повеселел, хотя грязный двор с грудами еще не успевшего стаять
снега около забора и закоптевшими зданиями все-таки производил неприятное впечатление на свежего человека… Завсегдатаям же завода и эта осторожная весна была счастьем. Эти желтые, чахлые, суровые лица сияли порой…
Я сама, в
легких башмаках, по
снегу, бегу к жиду Бумштейну и закладываю мой фермуар — память праведницы, моей матери!
Закружатся в темной высоте гонимые ветром редкие хлопья
снега и все мимо будут лететь, не опускаясь на землю, — а уже забелели каменные следы колес, и в каждой ямочке, за каждым бугорком и столбиком сбираются сухие,
легкие как пух снежинки.
Легкое трехфунтовое ядро ударилось в Яровую и застряло в
снегу.
Ночь была довольно холодная, и по
снегу носилась
легкая сероватая пыль: можно было ожидать замята.
Люк, или творило ямы, обыкновенно закрывали
легким хворостом, накиданным на хрупкие жерди, и посыпали эту покрышку
снегом.
Снег на берегу, казавшийся вечером светло-фиолетовым, сразу побелел и сделался прозрачно-легким и тонким. Деревья почернели и сдвинулись. Теперь ясно было слышно, как вдали ровно и беспрестанно гудела вода на мельничной плотине.
Пара лебедей,
легких, как кусочки
снега, плывут за нами издали, белея в темной воде.
Легкий ветерок чуть задевает лицо Меркулова, принося с собой глубокий, свежий аромат земли, еще не высохшей после
снега, и хорошо, радостно на душе у Меркулова.
До самого полудня пролежал он в постеле, желая заснуть; но она не являлась. Хотя бы на минуту показала прекрасные черты свои, хотя бы на минуту зашумела ее
легкая походка, хотя бы ее обнаженная, яркая, как заоблачный
снег, рука мелькнула перед ним.
Лошади глубоко провалились в
снег, но быстро и испуганно выкарабкались из него, усиленно мотая головами и храпя. Тотчас же копыта их застучали тверже. По
легкому ходу полозьев Цирельман догадался, что сани въехали на лед. Он не сводил глаз со светлой, черневшей своим откосом на
снегу плотины и все крепче впивался пальцами в поручни. Файбиш стоял в санях и тоже глядел на плотину. Его короткие руки дрожали от усилия, с которым он сдерживал рвавшихся вперед лошадей.
Весь в мыле серый аргамак,
Мотает гривою густой,
Бьет землю жилистой ногой,
Грызет с досады удила,
И пена
легкая, бела,
Чиста как первый
снег в полях,
С железа падает на прах.
Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен;
Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.
Суровою зимой я более доволен,
Люблю ее
снега; в присутствии луны
Как
легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!
Дорога шла узенькая,
легкие дровешки лесников бойко катились впереди, но запряженные гусем пошевни то и дело завязали меж раскидистых еловых лап, как белым руном покрытых пушистым
снегом.
Я ехал в
легком шарабане. Возле меня сидела Наденька, дочь мирового. Она была бледна, как
снег, подбородок и губы ее вздрагивали, как перед плачем, глубокие глаза были полны скорби, а между тем она всю дорогу смеялась и делала вид, что ей чрезвычайно весело.
На широких, белых, как
снег, парусах и то́пселях одни за другими вылетают длинные расшивы с высокими носами, с узкими кормами, с бортами, огороженными низкими перильцами; вдогонку за ними бегут большие, грузные, но
легкие на ходу гусянки с небольшой оснасткой и с низкими, открытыми бортами; дальше черепашьим шагом плетутся нагруженные пермскою солью уемистые, неуклюжие ладьи, бархоты, шитики и проконопаченные мочалом межеумки, вдали сверкают белизной ветлужские сплавные беляны, чернеют густо осмоленные кладнушки.
На душе сразу стало
легче: лес — предательский, полный опасностей — остался позади, а впереди расстилалась широкая полоса реки, покрытая
снегом. Закат уже начал темнеть, кое-где на небе замигали первые звезды, на смену усталому дню на землю торжественно спускалась ночь.
Да, Я остался жить, но еще не знаю, насколько это удастся Мне: тебе известно, насколько трудны переходы из кочевого состояния в оседлое? Я был свободным краснокожим, веселым номадом, который свое человеческое раскидывает, как
легкую палатку. Теперь Я из гранита закладываю фундамент для земного жилища, и Меня, маловерного, заранее охватывает холод и дрожь: будет ли тепло, когда белые
снега опояшут мой новый дом! Что ты думаешь, друг, о различных системах центрального отопления?
В воздухе пахло
снегом, под ногами мягко хрустел
снег, земля, крыши, деревья, скамьи на бульварах — всё было мягко, бело, молодо, и от этого дома выглядывали иначе, чем вчера, фонари горели ярче, воздух был прозрачней, экипажи стучали глуше, и в душу вместе со свежим,
легким морозным воздухом просилось чувство, похожее на белый, молодой, пушистый
снег.
Мастерская Коромыслова. В большое, во всю стену, окно видны крыши города, покрытые
снегом, вдали сквозь дым и
легкий низкий туман тускло блестит купол Исаакия — морозный день погож и ясен.
Сажусь к окну и смотрю на улицу, на маленький палисадник, запушенный
снегом и инеем, и перед глазами рисуется
легкий, воздушный облик… Я вижу синие глаза Саши, ее румяное лицо, ее веснушки.
Мы поворотили уже влево целиком и радовались, что колеса шли
легче по ледяному черепу, принятому нами за дорогу, как вдруг, сквозь сеющий
снег, увидели быстро двигавшуюся фигуру.
Она осторожно вышла из спальни, прошла в переднюю комнату и, как была в одном платье, вышла на двор и пошла по направлению к дому, обогнула его и направилась к заднему крыльцу. Мелкий, недавно выпавший
снег хрустел у нее под ногами и знобил ноги, одетые в
легкие туфли, резкий ветер дул ей в лицо, но она не чувствовала холодка. Твердою поступью взошла она на заднее крыльцо, открыла не запертую дверь и вошла в заднюю переднюю, через две комнаты от которой находилась комната помощника управляющего.
Кто не слыхал об этой ночи, в которую жена его, столь надменная и пышная, предана поруганию солдат, влачивших ее по
снегу в самой
легкой ночной одежде?
Был конец октября на дворе, в одну ночь выпал частый
снег при
легком морозце, все утро до полудня сеял он густыми хлопьями.
Въехав на задний двор, где находились избы для помещения ратников и ворота на который никогда, и даже ночью, не затворялись и никем не оберегались, он разнуздал коня, поводил его, поставил в конюшню и уже хотел идти уснуть несколько часов перед тем, как идти с докладом об исполненном поручении к Григорию Лукьяновичу, уже тоже спавшему, по его предположению, так как был уже первый час ночи, как вдруг
легкий скрип по
снегу чьих-то шагов на соседнем, главном дворе, отделенном от заднего тонким невысоким забором, привлек его внимание.
Ожидания двенадцатого часа исполнены душевной тревоги. В этот час все уляжется во дворце и месяц уйдет за снежную окрайницу земли. А теперь как все везде суетится! назло ей каким ярким светом налился месяц! как ослепительно вырезывается он на голубом небе! Только по временам струи облачков наводят на него
легкую ржавчину или рисуются по нем волнистым перламутром. Как пышет свет этого месяца на серебряный мат
снегов и преследует по нем малейшие предметы! Где укрыться от этого лазутчика?
Яков Потапович между тем находился уже в глубине сада, когда услышал скрип
снега под чьими-то
легкими шагами. После описанной нами сцены с Татьяной на берегу Москвы-реки он стал избегать каких-либо неожиданных встреч и потому поспешил зайти за громадный, густой даже без листьев, покрытый
снегом куст. Стоя там, он увидал Татьяну, шедшую неторопливою походкою и по временам оглядывавшуюся.